…Последние дни мученичества царской семьи последнего русского Императора Николая II являют нам пример неслыханного мужества, светлой и неизбывной Веры, пламенной Надежды на внеземное, Высшее спасение духа и пламенной Любви.

            Об этом много сказано, написано, упомянуто – и всё же разум отказывается вместить и принять всё неслыханное обилие испытаний, выпавших на долю тех, кто ещё недавно были семьёй правящего российского императора, главы огромного и мощного государства. И волею судеб в те скорбные дни оказались отторгнутыми не только от привычного жизненного уклада, но и от контактов с  людьми. Все противоречия, все шероховатости жизненного пути, от которых не застрахован ни один смертный (а тем более – вседержавный самодержец и его близкие!) – оказались ничтожно малыми в сравнении с несоизмеримостью мук, которые им предстояло претерпеть. Жёсткий и прямолинейный в своей целеустремлённости большевистский режим считал их своими смертельными врагами. И не видел для них иного исхода, кроме их физического уничтожения. Так с 1917 года этот режим будет поступать решительно с каждым, кто покажется ему стоящим на его пути.

            И вот ОНИ оказались на пороге мученического ухода из жизни. И отчётливо это  сознавали. Они – это супружеская чета Николай II и Александра Фёдоровна. И их дети – юные великие княжны Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия и цесаревич Алексей. И если царственные родители в силу пройденного пути со всеми его терниями сознавали  неотвратимость конца, то в сердцах молодых княжон и наследника, как и у всех юных, не угасала надежда. Прекрасные в своих устремлениях, одарённые в разных областях, излучающие любовь, они были только в начале своего земного пути. Но уже во всей полноте, служа простыми сёстрами милосердия в лазаретах и госпиталях Первой Мировой, видели и кровь и страшные травмы, и смерти…

            Существует версия-предание, согласно которому едва ли не в ночь перед мученической смертью Великая княжна Ольга Николаевна написала пронзительное в своей трагичности  стихотворение «Молитва», в которой провидчески предвосхитила и тяжесть земного конца всей их семьи, и обвальный трагизм судьбы России. Своей рукой она вписала его в личный альбом, и в этом виде его увидели и узнали люди. Вот оно:

 

                                                     МОЛИТВА

 

                                   Пошли нам, Господи, терпенье

                                   В годину буйных, мрачных дней

                                   Сносить народное гоненье

                                   И пытки наших палачей.

 

                                   Дай крепость нам, о Боже правый,

                                   Злодейства ближнего прощать

                                   И крест тяжелый и кровавый

                                   С Твоею кротостью встречать.

 

                                   И в дня мятежного волненья,

                                   Когда ограбят нас враги,

                                   Терпеть позор и униженья,

                                   Христос, Спаситель, помоги!

 

                                    Владыка мира, Бог вселенной!

                                    Благослови молитвой нас

                                    И дай покой душе смиренной

                                    В невыносимый, смертный час...

 

                                     И у преддверия могилы

                                     Вдохни в уста Твоих рабов

                                     Нечеловеческие силы

                                     Молиться кротко за врагов!

 

            …Оставалось только поражаться тому, как в столь юной душе могли родиться такие глубинные, пламенные строки столь могучей стойкости духа. Это стихотворение ходило в списках, его передавали из рук в руки, его сохраняли в душе как символ стойкости и мученичества. И мировая молва накрепко скрепила эти пламенные строки с образом юной Княгини Ольги Николаевны…

            Между тем, у этого стихотворения был иной автор.

            Да – оно было вписано рукой юной Ольги Николаевны в её альбом накануне рокового дня, да – оно абсолютно точно соответствовало состоянию духа всего скорбного царского семейства, оно символизировало и святую Веру, и благую Надежду, и всесильную Любовь, но…

            Но эти пламенные строки были, на самом деле, написаны достаточно известным русским поэтом Сергеем Бехтеевым.

            И здесь снова поразительно смыкаются оси событий и явлений. Сергей Сергеевич  Бехтеев (1879-1954) принадлежал к старинному российскому роду. Его отец был значительным лицом, носил высший чин Действительного Тайного советника, и немало сделал для развития экономики и промышленности России. Сам будущий поэт Сергей Бехтеев закончил Царскосельский Лицей (тот  самый – Пушкинский!) и всю жизнь свято нёс его святые традиции, почитая духовные связи и с А.С. Пушкиным, и с иными своими великими предшественниками в творчестве.

            Блестящий офицер, он служит в Её Императорского Величества Кавалергардском полку. Свято веруя и выражая свою преданность Российскому царю, он делает немало для того, чтобы притушить сплетни, чернящие имя Императрицы Александры Фёдоровны, присылает ей и другим членам царской семьи сборники своих стихотворений. Получив на фронтах ранение, он попадает в госпиталь, где сёстрами милосердия служат дочери Николая II, Великие княжны – и таким образом судьба снова сводит их самым близким образом.

            Шквал переворота 1917 года сметает все привычные устои. Возвратившись в родной город Елец, С. Бехтеев оказывается в прямом смысле на пепелище родного дома. А узнав о трагическом пленении царской семьи большевиками, он приходит в отчаяние и ищет способа духовно поддержать своего Императора и его близких даже в грозном ненастье.

            Через графиню А.В. Гендрикову он тайно передаёт в Тобольск свёрточек для царской семьи. В нём – несколько новых стихотворений, написанных в ощущении обвала и варварства, бесчинства тёмных и слепых сил. Это – именно «Молитва», а с ней – и другие стихотворения: «Россия», «Боже, Царя сохрани…», «Верноподданным», «Святая ночь» и некоторые другие. Одному Богу ведомо, как миновала эта посылка охрану, конвои, посты и попала в руки императорской четы и их детей. И, как говорят очевидцы, далёкий от сентиментальности Николай Александрович прослезился над этими пронзительными стихами…

            Юная Ольга Николаевна, поражённая этими строками, переписала своей рукой стихотворение в свой альбом. Хорошо зная, чем могли грозить автору в те дни подобные стихи со стороны одержимых красным террором властей – она НЕ ВПИСАЛА в альбом имени автора. Вот почему, вероятнее всего, это стихотворение на десятилетия связалось с её обликом и духом…

            Пройдя всё опустошающее горнило Гражданской войны, Бехтеев эмигрирует. Живёт и творит вначале в Сербии, затем до конца жизни – в Ницце, повторив трагическую судьбу многих и многих русских эмигрантов. Он много и плодотворно трудится на своём поэтическом поприще, выпускает несколько сборников стихотворений.  Его поэзия по-прежнему полна патриотических порывов, воспевающих могущество и величие России, веры в её грядущее возрождение. Пламенно верующий человек, он всей душой открыт и предан Господу. До 1946 года С. Бехтеев был ктитором храма «Державной Божией Матери». На его средства, гонорары от опубликования его книг и его заботами устанавливаются два иконостаса храма – Державной Божьей Матери и Серафима Саровского.

            Умер С. Бехтеев в 1954 году. И очень важно заметить, что своё стихотворение «Молитва», посланное в роковой час для поддержания духа царской семьи, поэт опубликовал как-то не очень заметно – лишь в нескольких малоприметных сборниках. Несомненно, прекрасно зная версию-молву об авторстве «Молитвы», бесспорно приписываемом великой княгине Ольге, – он не отрицал этой версии, не разрушал её претендованием на свои права. И здесь, как и прежде, поэт оказался истинным рыцарем, горячо и глубоко почитающим облик и душу одной из прекраснейших дам, да и всей, свято чтимой им царской семьи, которой Волей Божией ему довелось послужить Верой и Правдой… 

 

Андрей СЛОНИМ,

Председатель отдела по культуре «СРЕТЕНЬЕ»,

Заслуженный работник культуры Узбекистана,

Режиссёр-постановщик ГАБТ имени А. Навои