27 ноября 1836 года в Петербурге состоялась премьера оперы Михаила Ивановича Глинки «Жизнь за царя» («Иван Сусанин»).  175 лет тому назад на российской оперной сцене произошло событие, не только перевернувшее все привычные представления об опере, но и представившее публике совершенно нового героя.

Вместо античных персонажей, гордых и чопорных королей и принцев, страдающих высокородных героинь на сцену в качестве главного персонажа впервые вышел простой российский мужик. Истинно народный герой, крестьянин костромского села Домнино, легендарный Иван Сусанин, пожертвовавший жизнью во имя того, чтобы не допустить вражеский польский отряд к месту, где скрывался молодой российский царь Михаил Романов.

Успех был достаточно полным, но споры вокруг новой оперы не утихали. Ещё в процессе  её написания и репетиций Глинка, создавший новаторскую музыку и необычную оперную драматургию на либретто барона Розена, не мог согласиться со многими цензурными правками, исходящими с самых верхних уровней российской императорской власти. Желая подчеркнуть величие подвига российского крестьянина, автор хотел назвать оперу «Иван Сусанин». Это вызвало известное возмущение правящих кругов. По прямому подсказу Николая I опера получила название «Жизнь за царя» - и оно долгое время сопутствовало этому великому произведению как в звучании, так и в особом смысле и окраске значения этих слов..

Многое  было в этой опере необычно, остро, выпукло – и проникновенность психологических характеристик, и живость образов, и умение проникнуть в самую сердцевину духа человека, совершающего подвиг, но сознающего, что неизбежно погибнет. И вычурное механистическое изящество образа врага – из этого приёма впоследствии вырастет жуткая машина насилия в образном строе великой Седьмой симфонии Шостаковича.  И потрясающий финальный апофеоз – хор «Славься»  - во славу величия Родины  и её истинно народных героев. И неразрывно связанное со всем ходом событий устремление человеческой души к Богу…

Сценическая история этой оперы была богатой, зачастую полной открытий - но не всегда однозначной по результатам. Новаторство Глинки породило природу принципиально нового оперного исполнителя – таким стал легендарный  Осип Петров, впервые воплотивший образ Ивана Сусанина. А пришедший на мировую сцену десятилетия спустя Фёдор Шаляпин воссоздал образ как бы заново – как и многое, что создавал этот великий художник! – во всей детальности народного психологизма, мудрости и убедительности.

В грозные годы революции и гражданской войны были кажущиеся сегодня особо нелепыми попытки «осовременить» глинковский шедевр. Действие оперы переносили в более близкий и понятный период великих смятений. На сцену явились «красные» и «белые»   в эпоху гражданской войны.Сусанин стал… председателем сельсовета, свершающим подвиг во имя новой власти большевиков.

Но эти «новации», к счастью, продержались на сцене недолго, и о великом творении Глинки на советской сцене забыли до 1939 года, когда вокруг воистину запахло порохом, и было необходимо воплотить произведение, прославляющее патриотизм и героизм. Вновь возникли препятствия – образ царя на советской сцене как-то «не вписывался» в канву общих коммунистических установок – царя без размышлений «убрали». Как будто, и вернулось первичное авторское название «Иван Сусанин». Кого же спасал домнинский крестьянин Сусанин в этой версии? Быть может, князя Пожарского, главу войск ополчения? Да нет – спасать КНЯЗЯ тоже в те времена было как-то «не к лицу» народному герою. И произошёл поразительный «излом» исторической и логической правды. В новой версии текста С. Городецкого  вождём ополчения стал… купец Козьма Минин, никогда и не помышлявший о воинской славе, а вошедший в историю тем, что призвал народ собирать средства во имя спасения страны от захватчиков. И не царя вовсе, а Минина спасал ценою своей жизни этот, странно «обновлённый» Сусанин, и не в царскую ставку, а в посад, где стоят русские войска,прибегал приёмный сын Сусанина Ваня и, в этой версии, по непонятным причинам, долго не мог разбудить своими криками таинственных обитателей посада…

Но как всегда бывает с подлинно великими произведениями – даже эти странные детали меркли в сравнении со светом любви к Родине и величия духа, которое излучало это произведение! Даже вездесущий сталинский перст не посмел посягнуть на авторские предсмертные слова Сусанина: «Страха не страшусь, смерти не боюсь! Лягу за СВЯТУЮ Русь!».  Произошло и нечто иное, что можно  считать подлинным чудом – в жестоком 1939 году, как и позднее, со сцены Большого театра Москвы в спектакле «Иван Сусанин» светло и проникновенно  звучали МОЛИТВЕННЫЕ СЛОВА! «Сердце полно! Будем Богу благодарны!»- произносил отец семейства Сусанин в кругу дочери, приёмного сына и жениха – воина Богдана Сабинина. А затем звучала, согласно замыслу Глинки, МОЛИТВА о благе, Мире для Руси, мире и спокойствии в семье… «Господь, в беде моей ты не оставь меня!» - молил перед своей гибелью. Творца Иван Сусанин, который завёл отряд врагов в непроходимую лесную чащу. И искал духовной поддержки перед своей мученической смертью. Каким-то невероятным промыслом «вождь народов» не  дерзнул посягнуть и на Это, неизбывно святое и Вечное… 

И в новой версии 1939 года в исполнении великих мастеров Московского Большого театра «Иван Сусанин» потрясал, трогал, вызывал могучее сопереживание. Легендарные Александр Пирогов, Марк Рейзен и Максим Михайлов – каждый в меру своей огромной индивидуальности! – несли проникновенные и вечные идеи Глинки прямо в сердцевину людских сердец. А в грозные годы войны переполненный идущими на фронт бойцами зал Большого знавал и оторопь, и даже слёзы седых военных командиров в самые трагические моменты звучания и действия «Ивана Сусанина». И не только там – на нашей земле, в ташкентском оперном театре тех лет, в зале, где наряду с жителями нашего города эту оперу воспринимали живущие в те дни здесь Анна Ахматова и Алексей Толстой, Соломон Михоэлс и Фаина Раневская, почти весь педагогический и студенческий состав эвакуированной Ленинградской консерватории и многие другие… И подступал ком к горлу, и теплилась надежда на Победу, на выход из туч ненастья.  И там, на передовой, в тревожных фронтовых поездках, в госпиталях, в освобождённых от врага городах – выдающиеся певцы по просьбе бойцов нередко пели знаменитую арию Сусанина «Ты придёшь, моя заря…».

Опера «Жизнь за царя» М.И. Глинки триумфально шествует по миру. Известны интереснейшие воплощение главной роли выдающимися болгарскими басами Борисом Христовым, Николаем Гяуровым, Николой Гюзелевым, сравнительно недавно образ русского крестьянина своеобразно воплотил и современный итальянский бас Феруччо Фурланетто. Есть и различные примеры попыток новых прочтений этой оперы и на российской земле.  Как часто бывает на театре, - не каждое воплощение этой оперы становится легендарным. Но неизбывная идея свободолюбия, любви к Родине, беззаветного самопожертвования во имя истинно высоких целей, на века заложенная в шедевре М.И. Глинки – подлинно бессмертна и неисчерпаема.

Андрей СЛОНИМ,

Председатель отдела по культуре «СРЕТЕНЬЕ»,

Заслуженный работник культуры Узбекистана,

Режиссёр-постановщик ГАБТ имени А. Навои